15 фото секретного Советского эксперимента "Год в "звездолёте"

Если не так давно вы ощутили дискомфорт, находясь с семьёй дома на самоизоляции, вам определённо стоит узнать об эксперименте, в ходе которого был имитирован полёт на Марс длиною в год, а три советских парня - добровольца оказались заперты в пространстве размером с небольшую комнату.                                    





Смотреть все фото в галерее
Пятьдесят лет назад в Москве в солнечный предпраздничный ноябрьский день, в огромном здании без единого окна за бетонным забором недалеко от метро "Полежаевская", в обстановке строгой секретности трое парней в одинаковых спортивных костюмах пожали руки провожающим их людям в белых халатах и друг за другом скрылись в кабине космического корабля. За ними затворили тяжеленную стальную герметичную дверь. И тут же её опечатали. И был дан старт. Однако корабль никуда не улетел, потому что старт был дан уникальному эксперименту, по ходу которого добровольцы провели внутри гермокамеры год. Длинный, високосный год в 366 дней. Они жили и работали в условиях частично замкнутого круговорота веществ. И в почти полной изоляции от внешнего мира. В пространстве размером с хрущёвскую кухню.    
Участники эксперимента "Год в "звездолёте".


Сергей Королёв намеревался отправить экипаж к Марсу в 1974 г. Полёт, согласно его расчётам, должен был длиться примерно один год. Чтобы узнать, способны ли люди выдержать столь длительное путешествие в стеснённых условиях, на территории Института медико-биологических проблем был построен прототип жилого отсека межпланетного корабля. И 5 ноября 1967 г. В нём были изолированны три добровольца - врач Герман Мановцев, биолог Андрей Божко и инженер Борис Улыбышев. Своим родным они объяснили, что отбывают в годичную командировку на Северный полюс. Проект проходил под грифом совершенно секретно.    
×
Какая медицина без анализов?


Жилой модуль "звездолёта" напоминал комнату в квартире хрущёвского образца - всего 12 квадратов, половину пространства которого занимало оборудование. На остальной площади разместили три откидные полки для сна, откидной столик, плита, малогабаритный санузел и вело­тренажёр. Вместо душа, выделялось ведро воды на 10 суток. Воды, которая, добывалась из мочи "космонавтов" - в гермокамере функционировала замкнутая система жизнеобеспечения. Эту воду пили, ей разбавляли сублимированные продукты, на ней же варили первые блюда. Днём и ночью регенерированный воздух в отсеке гоняли вентиляторы, создавая жужжание, как в метро. В такой обстановке "космонавтам" предстояло жить и выполнять свои обязанности год, при этом находясь под постоянным наблюдением видеокамер.    
Физическая тренировка в "полёте"


Назначенный командиром ­Мановцев, должен был вести наблюдение за здоровьем коллег и проводить медико-биологические опыты. За научную работу отвечал Борис Улыбышев, биолог Андрей Божко трудился в оранжерее, которую "пристыковали" к гермокамере через несколько месяцев, а также вёл бортовой журнал (впоследствии он станет основой его книги ­"Год в "звездолёте").    
Связь с "Землёй"


Связь с внешним миром шла через радиопередачи - действия экипажа направлял мини-ЦУП. Научной целью эксперимента была отработка систем жизнеобеспечения и подготовка к перелёту на другую планету. Но самым трудным для членов команды оказались не быт, не аварийные ситуации, не круглосуточный шум вентиляторов, не дефицит воды и еды, а внутренние конфликты и борьба за лидерство. Взаимная неприязнь порой доходила до ненависти.    
Самоконтроль


Уже через два месяца на борту "корабля" зреет бунт: Улыбышев и Божко игнорируют Германа Мановцева, не обращая внимания на указания командира. Мановцеву приходилось тяжело вдвойне: у него на большой земле осталась беременная жена, и он даже не был уверен, сообщат ли ему о ­рождении ребёнка.    
Проверка самочувствия под нагрузкой


Затем ситуация меняется: Улыбышев стал терять в весе, по этому ему была разрешена добавка к питанию в виде капсул с маслом, и вот уже он оказывается в меньшинстве - два других члена экипажа ему ­начинают завидовать. Обстановка осложняется, и в какой-то момент испытуемые готовы наброситься друг на друга, но это ознаменовало бы провал эксперимента и конец "межпланетной миссии". У космонавтов и полярников такое состояние психики именуется экспедиционным бешенством.    
Борис Улыбышев в ходе эксперимента рассматривает пищевые добавки


"Я вспомнил рассказ врача, участвовавшего в полярной экспедиции в Антарктиде: воды у них сколько угодно, пищу готовили повара, они обменивались "визитами" с пингвинами. Очень захотелось обменять наш комфорт и уют на невзгоды, пере­житые ими во время пребывания на ледовом материке", - писал Андрей Божко в своём дневнике.    
Будни экипажа


Испытуемые начинают общаться друг с другом всё реже и реже, каждый замыкается на своей работе. Но, одним из главных открытий эксперимента стало то, что когда организаторы ещё больше усложняют условия и вводят аварийную ситуацию, экипаж капсулы объединяется и мобилизуется. Так случилось, когда в камере подняли температуру до 35°С, и уменьшили подачу кислорода. Кроме того, "космонавтам" запретили готовить горячую еду и вполовину сократили суточный рацион воды. Вопреки опасениям испытатели не рассорились, а стали поддерживать друг друга, введя термин - "оздоравливать отношения". "Мы договорились при трениях откровенно и спокойно обсуждать предмет ссоры и вникать в её суть, при этом соблюдая одно правило: каждый должен говорить о своих собственных ошибках, критика другого запрещалась", - вспоминали члены экипажа потом.    
"Видеосвязь" с "Землёй"


На 121-е сутки у Бориса Улыбышева стали появляться галлюцинации: ему казалось, что во время общего отдыха кто-то ходит по отсеку. Так продолжалось три ночи, пока Борис не включил свет и не увидел, что в роли призрака выступает Герман Мановцев. Выяснилось, что командир втайне принимает обезболивающее, пытаясь скрыть гнойную кисту за ухом и повышенную температуру. Ведь если бы он это рассказал, эксперимент бы остановили. В конце концов, врач Мановцев проводит себе операцию сам - лекарства ему уже не помогают.    
Мониторинг состояния здоровья "космонавтов"


Но если галлюцинации Улыбышева оказались надуманными, то кошмарные сновидения для "космонавтов" становятся реальными ночными спутниками. "Мне снилось, что чёрная громадная кошка кидается мне на грудь. Я пытаюсь связать её, но она вырывается и вновь бросается на меня. Я проснулся в холодном поту", - так пересказывал очередной сон Андрей Божко в своём дневнике.    
Кают-компания модуля "Год в "звездолете"


Несмотря на сложные условия эксперимента, нелёгкие будни "астронавтов" иногда перемежались радостными событиями. К примеру, 25 февраля 1968 г. в полночь неожиданно включилась громкая радио­связь. Руководство сообщило командиру экипажа, что у него родилась дочь. Правда, увидеть жену и ребёнка он смог только через 8 месяцев. Единственному из испытуемых, кому удаётся, хоть и тайне, вести личную жизнь, - это Андрей Божко.    
Божко А.Н. и Улыбышев Б.Н. на откидных спальных местах


22 января к гермокамере присоединили оранжерею. Экипаж был очень рад, так как это было дополнительное жизненное пространство и источник натуральных витаминов, так необходимых в изоляции. Примерно в это же время в "Центре управления полётом" появилась новая дежурная-оператор. "Доброе утро, ребята!" - будила она "космонавтов" приятным голосом. Андрею Божко её голос казался ангельским, и он стал строить планы, как привлечь внимание девушки по имени Виолетта, которую и увидеть-то можно лишь изредка, через не до конца задёрнутую шторку иллюминатора.    
Завершение эксперимента "Год в "звездолете"


Влюблённый "космонавт" пишет ей записку и через шлюз оранжереи, в которой он распоряжается на правах биолога, передаёт её, закопав в грунт. Почтальоном выступает знакомый инженер "с Земли", помогающий Божко в опытах с растениями. После мучительных ожиданий Андрей получает ответ от Виолетты, и они начинают переписываться.    
Обложка книги Андрея Божко и Виолетты Городинской "Год в "звездолёте"


Негласная переписка биолога с дежурной центра управления длится полгода - девушка ждёт своего "космонавта", словно из реального полёта. "Я счастлива, - скажет она спустя много лет. - Господь за что-то меня так вознаградил. У нас прекрасные сыновья, уже доктора наук".
Свадьбу сыграли после завершения эксперимента. За столом сидели товарищи по эксперименту, звучали тосты: "За покорение Марса!" А книга Андрея Божко "Год в "Звездолёте", написанная совместно с Виолеттой Городинской, до сих пор является учебным пособием при организации космических полётов.    
Пятьдесят лет назад в Москве в солнечный предпраздничный ноябрьский день, в огромном здании без единого окна за бетонным забором недалеко от метро "Полежаевская", в обстановке строгой секретности трое парней в одинаковых спортивных костюмах пожали руки провожающим их людям в белых халатах и друг за другом скрылись в кабине космического корабля. За ними затворили тяжеленную стальную герметичную дверь. И тут же её опечатали. И был дан старт. Однако корабль никуда не улетел, потому что старт был дан уникальному эксперименту, по ходу которого добровольцы провели внутри гермокамеры год. Длинный, високосный год в 366 дней. Они жили и работали в условиях частично замкнутого круговорота веществ. И в почти полной изоляции от внешнего мира. В пространстве размером с хрущёвскую кухню.    
Сергей Королёв намеревался отправить экипаж к Марсу в 1974 г. Полёт, согласно его расчётам, должен был длиться примерно один год. Чтобы узнать, способны ли люди выдержать столь длительное путешествие в стеснённых условиях, на территории Института медико-биологических проблем был построен прототип жилого отсека межпланетного корабля. И 5 ноября 1967 г. В нём были изолированны три добровольца - врач Герман Мановцев, биолог Андрей Божко и инженер Борис Улыбышев. Своим родным они объяснили, что отбывают в годичную командировку на Северный полюс. Проект проходил под грифом совершенно секретно.    
Жилой модуль "звездолёта" напоминал комнату в квартире хрущёвского образца - всего 12 квадратов, половину пространства которого занимало оборудование. На остальной площади разместили три откидные полки для сна, откидной столик, плита, малогабаритный санузел и вело­тренажёр. Вместо душа, выделялось ведро воды на 10 суток. Воды, которая, добывалась из мочи "космонавтов" - в гермокамере функционировала замкнутая система жизнеобеспечения. Эту воду пили, ей разбавляли сублимированные продукты, на ней же варили первые блюда. Днём и ночью регенерированный воздух в отсеке гоняли вентиляторы, создавая жужжание, как в метро. В такой обстановке "космонавтам" предстояло жить и выполнять свои обязанности год, при этом находясь под постоянным наблюдением видеокамер.    
Назначенный командиром ­Мановцев, должен был вести наблюдение за здоровьем коллег и проводить медико-биологические опыты. За научную работу отвечал Борис Улыбышев, биолог Андрей Божко трудился в оранжерее, которую "пристыковали" к гермокамере через несколько месяцев, а также вёл бортовой журнал (впоследствии он станет основой его книги ­"Год в "звездолёте").    
Связь с внешним миром шла через радиопередачи - действия экипажа направлял мини-ЦУП. Научной целью эксперимента была отработка систем жизнеобеспечения и подготовка к перелёту на другую планету. Но самым трудным для членов команды оказались не быт, не аварийные ситуации, не круглосуточный шум вентиляторов, не дефицит воды и еды, а внутренние конфликты и борьба за лидерство. Взаимная неприязнь порой доходила до ненависти.    
Уже через два месяца на борту "корабля" зреет бунт: Улыбышев и Божко игнорируют Германа Мановцева, не обращая внимания на указания командира. Мановцеву приходилось тяжело вдвойне: у него на большой земле осталась беременная жена, и он даже не был уверен, сообщат ли ему о ­рождении ребёнка.    
Затем ситуация меняется: Улыбышев стал терять в весе, по этому ему была разрешена добавка к питанию в виде капсул с маслом, и вот уже он оказывается в меньшинстве - два других члена экипажа ему ­начинают завидовать. Обстановка осложняется, и в какой-то момент испытуемые готовы наброситься друг на друга, но это ознаменовало бы провал эксперимента и конец "межпланетной миссии". У космонавтов и полярников такое состояние психики именуется экспедиционным бешенством.    
"Я вспомнил рассказ врача, участвовавшего в полярной экспедиции в Антарктиде: воды у них сколько угодно, пищу готовили повара, они обменивались "визитами" с пингвинами. Очень захотелось обменять наш комфорт и уют на невзгоды, пере­житые ими во время пребывания на ледовом материке", - писал Андрей Божко в своём дневнике.    
Испытуемые начинают общаться друг с другом всё реже и реже, каждый замыкается на своей работе. Но, одним из главных открытий эксперимента стало то, что когда организаторы ещё больше усложняют условия и вводят аварийную ситуацию, экипаж капсулы объединяется и мобилизуется. Так случилось, когда в камере подняли температуру до 35°С, и уменьшили подачу кислорода. Кроме того, "космонавтам" запретили готовить горячую еду и вполовину сократили суточный рацион воды. Вопреки опасениям испытатели не рассорились, а стали поддерживать друг друга, введя термин - "оздоравливать отношения". "Мы договорились при трениях откровенно и спокойно обсуждать предмет ссоры и вникать в её суть, при этом соблюдая одно правило: каждый должен говорить о своих собственных ошибках, критика другого запрещалась", - вспоминали члены экипажа потом.    
На 121-е сутки у Бориса Улыбышева стали появляться галлюцинации: ему казалось, что во время общего отдыха кто-то ходит по отсеку. Так продолжалось три ночи, пока Борис не включил свет и не увидел, что в роли призрака выступает Герман Мановцев. Выяснилось, что командир втайне принимает обезболивающее, пытаясь скрыть гнойную кисту за ухом и повышенную температуру. Ведь если бы он это рассказал, эксперимент бы остановили. В конце концов, врач Мановцев проводит себе операцию сам - лекарства ему уже не помогают.    
Но если галлюцинации Улыбышева оказались надуманными, то кошмарные сновидения для "космонавтов" становятся реальными ночными спутниками. "Мне снилось, что чёрная громадная кошка кидается мне на грудь. Я пытаюсь связать её, но она вырывается и вновь бросается на меня. Я проснулся в холодном поту", - так пересказывал очередной сон Андрей Божко в своём дневнике.    
Несмотря на сложные условия эксперимента, нелёгкие будни "астронавтов" иногда перемежались радостными событиями. К примеру, 25 февраля 1968 г. в полночь неожиданно включилась громкая радио­связь. Руководство сообщило командиру экипажа, что у него родилась дочь. Правда, увидеть жену и ребёнка он смог только через 8 месяцев. Единственному из испытуемых, кому удаётся, хоть и тайне, вести личную жизнь, - это Андрей Божко.    
22 января к гермокамере присоединили оранжерею. Экипаж был очень рад, так как это было дополнительное жизненное пространство и источник натуральных витаминов, так необходимых в изоляции. Примерно в это же время в "Центре управления полётом" появилась новая дежурная-оператор. "Доброе утро, ребята!" - будила она "космонавтов" приятным голосом. Андрею Божко её голос казался ангельским, и он стал строить планы, как привлечь внимание девушки по имени Виолетта, которую и увидеть-то можно лишь изредка, через не до конца задёрнутую шторку иллюминатора.    
Влюблённый "космонавт" пишет ей записку и через шлюз оранжереи, в которой он распоряжается на правах биолога, передаёт её, закопав в грунт. Почтальоном выступает знакомый инженер "с Земли", помогающий Божко в опытах с растениями. После мучительных ожиданий Андрей получает ответ от Виолетты, и они начинают переписываться.    
Негласная переписка биолога с дежурной центра управления длится полгода - девушка ждёт своего "космонавта", словно из реального полёта. "Я счастлива, - скажет она спустя много лет. - Господь за что-то меня так вознаградил. У нас прекрасные сыновья, уже доктора наук".
Свадьбу сыграли после завершения эксперимента. За столом сидели товарищи по эксперименту, звучали тосты: "За покорение Марса!" А книга Андрея Божко "Год в "Звездолёте", написанная совместно с Виолеттой Городинской, до сих пор является учебным пособием при организации космических полётов.    
Научные результаты советского эксперимента и сегодня используются для составления рекомендаций орбитальным экипажам. Они помогают в разрешении конфликтных ситуаций, организации досуга космонавтов. Когда настанет время лететь на Марс, об опыте советских испытателей, имена которых и сейчас мало кому известны, вспомнят ещё неоднократно.