Капитанское ухо как повод развязать войну

Стремление прикрыть реальные причины развязывания войны нарочито смехотворными поводами не такая уж редкость. И яркий тому пример - англо-испанское столкновение, вошедшее в историю под названием "Война за ухо Дженкинса".                                    



В действительности причины конфликта, начало которого было положено 23 октября 1739 года, были гораздо более прозаичными. Одна сторона просто хотела абсолютной свободы на море, основанной на принципе "кто сильнее, тот и прав", а вторая стремилась как-то унифицировать процессы. В том числе пиратство со всеми вытекающими.

Печальный, но забавный исторический парадокс: этот отрезок времени уже характеризуется расцветом торговли чернокожими, но при этом бодаться за право ловить и доставлять живой товар было не комильфо.Поэтому считающие себя цивилизованными европейцы пришли к соглашению. Испанская монархия предоставила частным лицам и компаниям с 1543 по 1834 год монопольное право на ввоз рабов-негров из Африки (так называемое асиенто).

Право позволяло англичанам спокойно завозить африканцев без ограничений. Но те, ещё и с удовольствием промышляющие пиратством, что закономерно при таком роде деятельности, стали ещё и протаскивать приличное количество контрабанды.Испанцам такое самоуправство не понравилось, и корабли туманного Альбиона начали дотошно досматривать на её предмет.Результаты проверок оказались столь впечатляющими, что испанцы закручинились, повесили голову и стали подумывать об аннулировании права асиенто. В британском парламенте даже подняли вопрос о войне. Но Роберт Уолпол, занимавший тогда пост премьер-министра, проявил мудрость и не захотел развязывать войну из-за обидок работорговцев и их упущенных возможностей.

Однако всё изменил случай. Притащенный за уши, точнее, за одно. Поскольку на заседание привели некоего капитана брига  "Ребекка" Роберта Дженкинса, который поведал собравшимся душещипательную историю о том, как его - кристальной чистоты джентльмена, только в исключительных случаях промышлявшего пиратством, грабежом и контрабандой, обидели злые испанцы.В 1731 случилась с мистером Дженкинсом пренеприятнейшая история: некий нехороший гражданин Хулио Леон Фандиньо - испанец и капитан военного корабля "Ла Исабела", привязал Роберта к мачте и демонстративно уменьшил у него количество органов слуха. На одну единицу, но было больно, обидно и ощутимо. Мало того, наглый кабальеро вернул ухо владельцу, издевательски порекомендовав отвезти этот "трофей" королю Георгу, и добавив: "То же самое случится и с ним (королём), если он будет пойман на контрабанде".

К слову, наказание по тем временам было вполне себе лёгкое с учётом деяний. Больше предупреждение, если учесть, что за пиратство можно было лишиться руки, глаза или ещё какого-нибудь не самого заметного, но очень важного органа.Как только Дженкинс достиг родных берегов, то стал приседать на любые свободные уши, жалуясь на несправедливость и произвол нехороших испанцев. Болтовня недужного мало кого интересовала. Ровно до тех пор, пока это не стало выгодным для власти. Морского волка приволокли в парламент, когда с момента инцидента прошло уже восемь лет.

"Ай-ай, несправедливость и произвол", - сказали британцы. И посчитали членовредительство своего подданного достаточным основанием для объявления войны. Уолполу ничего не оставалось, как согласиться на требования оппозиции, желающей защиты от испанского произвола, и объявить её.Продолжался конфликт, выражаемый в беготне по морю друг за другом, целый год. Но в 1740 году ветер переменился, и начался долгий военный конфликт, вызванный попыткой ряда европейских держав оспорить завещание австрийского императора Карла VI и расчленить значительные владения дома Габсбургов в Европе - так называемая война за австрийское наследство.

Враги оказались по разные стороны баррикад, в составе разных коалиций и не без удовольствия продолжили воевать друг с другом. Естественно, о формальном поводе и безухом капитане к тому времени все благополучно забыли. А Черчилль впоследствии высказался о конфликте следующим образом:Ухо Дженкинса потрясло воображение общественности и стало символом всеобщего возбуждения. Было ли это действительно его собственное ухо, и потерял ли он своё ухо действительно в ходе испанского обыска, так и осталось невыясненным, однако влияние этого сморщенного объекта оказалось невероятно велико.