10 невероятных легенд о царских вещах Московского Кремля

Война с Наполеоном 1812 года вызвала всплеск патриотизма в русском обществе и усилила интерес ко всему русскому: языку, культуре и истории. Русское общество стало вглядываться в свою историю, искать в ней героические моменты, вспоминать легенды и неминуемо слагать новые.                                    



Придворный историограф Николай Карамзин написал многотомную "Историю государства Российского", которую, по словам Александра Пушкина, кинулись читать даже светские дамы. История собственной страны большинству была до тех пор почти неизвестна. "Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Колумбом", - писал Пушкин.Очень популярен был, например, роман Михаила Загоскина "Юрий Милославский, или Русские в 1612 году" (1829) о том, как благодаря народному ополчению Россия смогла освободиться от польских интервентов.Еще в начале XIX века "древлехранилище" Московского Кремля - Оружейная палата стала открытым музеем. Но исторические реликвии и древности в ней порой получали вымышленные атрибуции. Внезапным образом самые известные экспонаты - доспехи, посохи и шлемы - стали приписываться великим героям прошлого. Вот самые невероятные из легенд, которые долгое время сопровождали эти важные исторические вещи.

До XIX века принято было считать, что это "кресло" из слоновой кости было подарком великому князю Ивану III (1440-1505) от "греческих царевичей" по случаю его женитьбы на византийской принцессе Софье Палеолог.Впервые трон описал в 1807 году археограф Алексей Малиновский, причем не ссылаясь ни на какие источники, и далее за ним атрибуцию не раз повторяли и другие историки. Легенду о византийском происхождении артефакта сотрудники Оружейной палаты опровергли в 1884 году, но его продолжали приписывать Ивану III.А вот во времена СССР внезапно возникла новая легенда - в первом советском путеводителе по Оружейной палате 1964 года было сказано, что трон относится к XVI веку и "принадлежал Ивану IV Грозному". Возможно, виной тому послужила скульптура конца XIX века, где Иван Грозный изображен на этом троне.

Современную атрибуцию трона предложили уже в 1990-х. Изучив документы XVII-XVIII веков и проанализировав декор, сотрудники Оружейной палаты предположили, что, скорее всего, трон был выполнен мастерами Оружейной палаты, возможно, при участии западноевропейских мастеров. И что относится он ко временам царя Алексея Михайловича (1626-1676). При этом двуглавого орла и другие отдельные пластины установили уже в XIX веке.

Одна из главных регалий царской России - знаменитая шапка Мономаха, которой венчали на царство. По легенде, византийский император Константин IX Мономах прислал ее и множество других царских регалий и даров русскому князю Владимиру Мономаху (чья мать происходила из византийского рода). С этими дарами было связано множество легенд. Позже историки опровергли эту версию и выяснили, что Константин умер, когда Владимиру было только два года. И происхождение шапки так и остается загадкой.Но есть и другая шапка - второго наряда, как раз та, что на фото. Этот царский венец был создан в 1682 году в связи с уникальными обстоятельствами: после смерти Алексея Михайловича на трон взошли сразу два царя - Иван Алексеевич и Петр Алексеевич (будущий Петр I). Вторую шапку использовали для венчания именно Петра.В 1783 году Екатерина II присоединила Крым и создала Таврическую область, добавив в свой титул слова "царица Херсонеса Таврического". Это было очень важным шагом, ведь именно в Херсонесе, по легенде, принял крещение князь Владимир, который впоследствии крестил всю Русь.Шапку второго наряда использовали в церемонии похорон Екатерины II, назвав ее короной Таврической. В начале XIX века все тот же Алексей Малиновский пересказал якобы древнюю легенду, что "корона" принадлежала аж самой княгине Ольге. Она была первой русской правительницей, принявшей христианство, причем крестилась в Константинополе. И, значит, эта шапка аж на 200 лет древнее основной. Фантастическую версию повторяли не раз.

В своем "Историческом описании" Оружейной палаты в 1807 году Алексей Малиновский утверждал, что этот "государственный щит" известен еще со времен великого князя Мстислава Владимировича Великого, сына Владимира Мономаха (то есть с начала XII века). Этому князю, кстати, приписывали множество артефактов - шлемы, доспехи, сабли.Малиновский также писал, что этот щит с драгоценными камнями, обшитый бархатом, участвовал в венчальных и коронационных церемониях. Однако никаких свидетельств этому не приводит (да их и не было). Уже позже, в середине XIX века, щит, овеянный славой, действительно участвовал в крупных церемониях - похоронах Николая I, Александра II и Александра III.В конце XIX века правда восторжествовала: выяснилось, что щит был изготовлен в XVII веке и впервые упомянут в описи в 1702 году.

Этот шлем (а точнее, шапка ерихонская) был изготовлен кремлевским оружейником Никитой Давыдовым в начале XVII века для царя Михаила Федоровича, первого из Романовых. Носовую стрелку сверху венчает изображение архангела Михаила с крестом и мечом в руках.Вот только в XIX веке этот шлем стал внезапно принадлежать... Александру Невскому. Несмотря на то что легенда была обоснована лишь "словесными преданиями", патриотически настроенным соотечественникам она пришлась по вкусу, и изображение шлема даже попало на Большой государственный герб Российской империи. Позже он же попал и на советский орден Александра Невского.

Этот доспех 145 см в высоту и 45 см в плечах эксперты ставят в один ряд с западноевропейскими кавалерийскими доспехами XVII века. Точных данных о его происхождении нет, но, возможно, он был изготовлен в Москве для одного из сыновей царя Алексея Михайловича в XVII веке. Есть вероятность, что доспех изготовили и для самого Алексея Михайловича, когда тот был еще подростком. По крайней мере некий заказ для 15-летнего царевича действительно поступал одному из придворных московских мастеров.Вот только в XIX веке авторы путеводителей по Оружейной палате почему-то приписали доспех Дмитрию Донскому, князю, жившему в XIV веке. Легенда, однако, не прижилась. Академик Алексей Оленин первым обратил внимание на сомнительную атрибуцию и посчитал, что она плод "пылкого воображения" авторов.

Этот шлем из булатной стали передал в 1809 году в Оружейную палату граф Алексей Мусин-Пушкин, известный коллекционер древностей. Он утверждал, что шлем был найден недалеко от его дачи на реке Сити, где в 1238 году состоялось сражение владимирского князя Юрия Всеволодовича с татаро-монголами. Князь потерпел поражение и погиб в бою. Так что Мусин-Пушкин посчитал, что шлем принадлежал именно самому князю Юрию.В конце XIX века шлем изучили и решили, что он был изготовлен в Яркендском ханстве Средней Азии в XVI-XVII веке.

Костяную булаву с хрустальным завершением историк Малиновский приписал Марине Мнишек, дочери польского воеводы, но, главное, жене самозванцев Лжедмитрия I и Лжедмитрия II и важной фигуре Смутного времени начала XVII века. Якобы булаву прислал Мнишек шах Аббас. Вероятно, вывод он сделал лишь на основе изящества артефакта, но в каталогах легенда упоминалась вплоть до 1990 года.Современные историки считают, что булава была изготовлена в России. Посохи и другие предметы из кости не были редкостью для русского двора, к тому же подобные вещицы есть в описях имущества знатных князей Голицыных. Скорее всего, в 1680-х годах булава была выполнена для дочерей царя Алексея Михайловича. Например, для Натальи Алексеевны, которая участвовала в детских воинских играх царевича Петра (будущего Петра I).

Большим любителем рыцарства и Средневековья был император Николай I. По его приказу в 1830 году из Троице-Сергиевой Лавры в Оружейную палату Московского Кремля были переданы две сабли. Легенда гласила, что они принадлежали спасителям России от польско-литовской интервенции князю Дмитрию Пожарскому и земскому старосте Кузьме Минину.Легенда гласила, что Минин и Пожарский сделали вклад в монастырь, в который входили и эти сабли. Скорее всего, это придумал один из монастырских старцев, якобы пересказав древнее устное предание. Современные кремлевские эксперты уверены - это лишь плод "романтической интерпретации народных преданий в русле поиска важных артефактов национальной истории". Впрочем, эта легенда до сих пор часто встречается в научно-популярных публикациях и фильмах.На обоих клинках есть клейма на арабском с именами мастеров, они были изготовлены в XVII веке в Египте (левый) и Иране (правый).

Несмотря на то что на этом скипетре стояла дата 1638, археограф Алексей Малиновский упорно утверждал в 1807 году, что это часть легендарных даров Мономаха, присланных из Византии в XI веке. О "скипетре древней греческой работы" писал еще в XVIII веке историк Василий Татищев, и даже Екатерина II в своих записках о российской истории упоминает его в числе мономаховых регалий, которые хранятся в Оружейной палате.Позже, в 1835 году, историки предположили, что скипетр в Москву привезла византийская принцесса Софья Палеолог перед свадьбой с русским великим князем Иваном III, которая состоялась в 1472 году.Учитывая дату 1638 и художественные особенности скипетра, современные эксперты все-таки полагают, что артефакт был изготовлен действительно в XVII веке. Он мог быть выполнен константинопольскими мастерами по образу прежних греческих регалий. И подарен царю Алексею Михайловичу.

Легенды о различных артефактах появлялись и в советское время.Эта кольчуга XVI века имеет медную мишень с именем владельца - князя Петра Шуйского. Известно, что он погиб во время Ливонской войны в 1564 году. Принадлежность ее не вызывала сомнений до 1925 года.Тогда историк Сергей Бахрушин посчитал, что это та самая кольчуга, которая поступила в Оружейную палату из сибирского Тобольска. Она была найдена во время раскопок на месте бывшей столицы Сибирского ханства.Бахрушин предположил, что после гибели Шуйского его кольчуга была передана в царскую казну, а после Иван Грозный пожаловал ее покорителю Сибири Ермаку. И что якобы именно под ее тяжестью, согласно легенде, Ермак утонул, спасаясь бегством, а сибирский хан взял ее как трофей.Позже историки опровергли красивую легенду - нет источников, доказывающих, что Грозный пожаловал доспех Ермаку. Кроме того, Петр Шуйский был воеводой в Казани и мог ездить в Сибирь по делам в этой кольчуге.