Карманники – джентльмены преступного мира

Наибольшим авторитетом среди отечественных воров пользовались карманники. Что же отличало этих "аристократов" и как они "работали"?





Смотреть все фото в галерее
Обчистить карманы полицейского - особый дореволюционный шик.
Еще в дореволюционной России во дворах бедных городских районов можно было застать такую идиллическую картину. Седобородый дед играет с дворовыми мальчишками: он повесил старое пальто на ветку дерева, прицепил к нему множество больших и маленьких жестяных колокольчиков, застегнул на все пуговицы, а во внутренний карман положил бумажную ассигнацию. Она достанется тому, кто сумеет вытащить ее из кармана, не звякнув ни одним колокольчиком.


"Зачем я стану убивать? Я природный карманник"    


Жеглов задерживает Костю "Кирпича" Сапрыкина, "работавшего" по пассажирам трамвая. Вор активно возмущается и "бьёт пант" (кадр из "Место встречи изменить нельзя"). Станислав Говорухин, 1979, Гостелерадио СССР, Одесская киностудия    
Карманный вор - преступная профессия, которой может научиться не каждый. Ее задатки проявляются еще в детстве, именно поэтому старые воры выбирали будущие воровские кадры среди мальчишек, привлекая их вышеописанной игрой или впечатляющими "фокусами". "Профессора воровского мира показывали тут же на площади, с какой ловкостью надо это сделать: вынимали у проходящих из карманов табакерку, нюхали табак и клали её снова в карман проходящего, а тот шёл, ничего не замечая", - такую историю приводит правовед-криминалист Леонид Белогриц-Котляревский.
"Карманником экстра-класса нужно родиться. Нужно получить от природы определенного склада нервную систему, мгновенную, точную реакцию, соответствующее устройство пальцев, ладоней, локтей и плеч, а также необходимую артистичность", - пишет исследователь преступного мира Александр Кучинский. И это только задатки, которые нужно было развивать годами тренировок, не менее сложных, чем тренировки фокусников или карточных шулеров. Кстати, когда о русских ворах говорят "гнуть пальцы", это как раз намек на тренировки пластичности пальцев, которыми воры занимались в тюрьме.
"Научить этому невозможно, - рассказывает Заур Зугумов, в прошлом - вор-карманник, - и тем не менее, за решеткой делились опытом. В лагерях, в рабочих зонах мы делали чучело, навешивали на него колокольчики - так и набивали руки в воровстве. На "тренировках" я с каждым разом старался приблизиться к моменту, когда не зазвенит ни один колокольчик".    


Хитров рынок в Москве - биржа труда и центр московской преступности.    
А зачем таким людям артистичность? Первые карманные воры появились в России, когда появились бумажные ассигнации и богатые нательные украшения - то есть, в XIX веке. "Работали" они прежде всего в местах скопления богатого народа - в театрах, банках, дорогих магазинах. Чтобы сразу же не вызвать подозрения своим видом и манерами, воры должны были выглядеть как аристократы.
"Если бы кто-нибудь из читателей увидел такого вора, он с трудом поверил бы, что перед ним профессиональный преступник, - писал известный юрист-криминалист начала XX века Григорий Брейтман. - Такой вор скорее похож на доктора, адвоката, агента страхового общества: у него благообразная наружность, прекрасные манеры; на нем великолепный костюм, всегда от лучшего портного. Понятно, что такой вор, в особенности если он сидит в театре в первом ряду, не возбуждает ничьих подозрений".
Именно поэтому первые карманники заслужили себе звание "джентльменов" преступного мира. В своей деятельности они не использовали насилия, не пускали в ход угрозы или оружие, а жертвами их становились только богачи, что успокаивало их совесть и обеспечивало терпимое отношение к ним царской полиции. Понятно, что к вору, похитившему бумажник у купца, в околотке отнесутся лучше, чем к убийце или разбойнику.
"​​Зачем я стану убивать? Когда я природный жулик, природный карманник! Вы всю Россию насквозь пройдите, спросите: может ли карманник человека убить? Да вам всякий в глаза расхохочется!" - эти слова вора-карманника из Одессы, незаконно задержанного за убийство, приводит в своем беллетризированном очерке дореволюционный журналист Влас Дорошевич.
В XIX столетии "аристократы" и полиция часто бывали знакомы. Города ещё не были такими большими, воров было не так много, к тому же карманники, как правило, работали в известных местах и участках. "Между этими ворами, - пишет Брейтман, - не наблюдается той общей испорченности, как среди других преступников. Почти каждый имеет свою семью, живет своим домом, воспитывает детей и бывает, что у многих из них дети вырастают порядочными людьми". В полиции на известных воров была заведена картотека, и к тому же их знали в лицо "филёры" - полицейские в штатском, работавшие на транспорте и в местах скопления народа. Но почему же тогда карманников не ловили?


Ширмачи, щипачи, рыболовы    


Пассажиры на платформе Ярославского вокзала, 1961. В таких толпах карманникам настоящее раздолье - и "клиентов" полно, и затеряться в толпе после "дела" можно мгновенно. Анатолий Морозов/Sputnik    
Будучи образованными людьми и зная букву закона, воры понимали, что "взять" их можно только на месте преступления, в момент, когда они вытаскивают деньги из кармана жертвы. Если "филёр" или полицейский пропустит этот момент, он не сможет доказать, что деньги не выпали из кармана. А найти бумажник у самого вора через пару секунд уже невозможно - он или скидывает его на землю, мгновенно вынув деньги, или передает своему помощнику, который спокойно уходит. Вор же остаётся на месте и может даже с усердием помочь только что обворованному искать пропажу. Если же его заподозрят, "аристократ" начнёт артистично возмущаться, и действительно, при обыске у него ничего не найдут. Поэтому полиция царской России в основном задерживала карманников для предупреждения их преступлений. Вора могли после этого разве что выслать из города, но его "профессия" позволяла ему "гастролировать" в любых местах.
Конечно, многих все же ловили на горячем. Брейтман описывает, как сыщик задержал известную воровку-карманника "Анютку-Ведьму". В одном из петербургских театров за один вечер были совершены четыре карманных кражи. Сыщики сбились с ног, отыскивая мужчину-преступника, пока один из них не заметил подозрительно снующую в толпе пожилую даму.
"Он увидел, что дама запустила руку в карман одного господина. Обрадованный сыщик мигом схватил руку воровки и задержал ее в кармане. Господин в свою очередь набросился на сыщика и крикнул: "Вы забрались ко мне в карман!" "Извините, сударь, - ответил сыщик, - прошу посмотреть на мои руки". Присмотревшись, господин увидел, что рука сыщика поверх его платья сжимала находившуюся в его кармане руку прилично одетой дамы, которая делала напрасные усилия освободить свою кисть. "О! Сударыня!" - мог только воскликнуть изумленный господин".    


Сотрудники городской милиции на Каменноостровском проспекте. 2 апреля 1917 года.      
После Февральской революции Временное правительство амнистировало узников царского режима - на свободу вышли множество воров самых разных профессий. Кроме того, условия изменились - появился общественный транспорт, расширилась сеть железных дорог, мест скоплений людей стало гораздо больше, а народ - беднее. Изменились и карманники - они по-прежнему были аристократией преступного мира, так как не вредили своим жертвам физически. Но методы и масштабы стали другими.
"Щипачами" и "верхушниками" в воровском мире презрительно назывались те, кто воровал из карманов верхней одежды. "Они выходят на дело целой группой, - пишет Александр Кучинский, - и предпочитают массовые мероприятия - демонстрации, гуляния, рыночную торговлю. Пока одни щипачи отвлекают жертву, другие обирают ее карманы и сумки. Затем "команды" меняются ролями. При "шухере" карманные воры могут оттеснить возмущенную жертву, отвлечь внимание и даже организовать комедию с криками: "Держи вора!"
"Ширмачи" накрывали сумку или карман жертвы "ширмой" - свернутым плащом или букетом цветов, и той же рукой, в которой "ширма", доставали деньги, пока свободной рукой передавали билетик в транспорте, размахивали газетой, жестикулировали, отвлекая внимание жертвы. Тут, как встарь, требовался хороший "пант", артистичность. Зугумов вспоминает, как воровал пачку денег у рабочего, получившего зарплату. Деньги были в кармане штанов, надетых под рабочие брюки. "Как только подошел трамвай, я вместе с жертвой поднялся в салон. Убедившись, что деньги действительно имеются, стал "работать". Был момент, когда он заговорил со мной. Представьте мое положение: левая рука почти до запястья в ширинке у жертвы, кончики пальцев этой руки держат упаковку десятирублевок за уголок, и я, мило улыбаясь потерпевшему, веду с ним диалог..."
Существовали даже карманники-"рыболовы", поддевавшие рыболовными крючками на лесках кошелек из кармана или сумки. Они часто работали в поездах дальнего следования, забравшись на верхнюю полку и запуская крючок в карманы сумок и одежды соседа снизу.


Руки - это мой хлеб    


На Сухаревском рынке. Полицейские в одном из торговых рядов, 1900-1909 гг.    
Высшей кастой карманников стали "писари", которые разрезали (на жаргоне - "расписывали") в толпе одежду или сумку жертвы, чтобы стянуть содержимое. "Где-то до 70-х годов, - вспоминает Зугумов, - для этого затачивали полукругом 20-копеечную монету, четвертинкой этой монеты и "работали". Ее легко можно было спрятать во рту. Порой, забывая, с ней и ели, и спали".
Зачем прятать монету во рту? Советские законы стали более совершенными в отношении привлечения воров к ответственности - появилось понятие "кражи с применением технических средств". Заточенная монета - техническое приспособление для кражи, и при её обнаружении вору могло "светить" до десяти лет тюрьмы. Кстати, воры-"рыболовы" придумали способ избежать этой статьи, на глазах милиции раздвигая свои воровские удочки в полноценные удилища для ловли рыбы и утверждая, что с кражей это не связано. Их действия могли квалифицировать только как обычную кражу (до 5 лет тюрьмы).
Но главными инструментами вора были его психика и его руки. Поэтому враг вора - вредные привычки и старение. "Обильные застолья и бессонные ночи, проведенные в дамском обществе или за партией в преферанс, притупляют реакцию и бдительность, - пишет Кучинский. - Курение и переедание сказываются на чуткости пальцев. Старость ко всем перечисленным неудобствам прибавляет еще и закостенелость движений".    


Члены подразделения во время задержания воров, 1991 г. Морковкин Анатолий, Шогин Александр/TASS    
Конечно, больше всего воры боялись заключения в тюрьме или исправительно-трудовом лагере. Там испортят и психику, и руки. Советская исправительная система не носила оттенков благородства, как дореволюционная полиция. В 1920-е годы, времена разгула карманной преступности, карманникам могли просто сломать пальцы. Тяжелая работа на строительстве ДнепроГЭСа или Беломорканала, плюс ужасные условия жизни в тюрьме - все это безнадежно портило пластичность пальцев, поэтому профессиональные карманники стали "уходить в отрицалово" - принципиально отлынивать от лагерной работы. Были разработаны "воровские понятия", одним из главных среди которых стал запрет для воров на любой физический труд, а впоследствии и на труд вообще. Так карманные воры продолжали оставаться элитой воровского мира и в XX веке, возглавив по сути тюремное движение против любого сотрудничества с администрацией.    


Заур Зугумов, в прошлом отбывавший тюремный срок за воровство, ныне - писатель.      
Методы карманников оставались примерно одинаковыми за всю историю профессии - менялись лишь виды добычи и места (а значит, и способы) краж. Сегодня, когда есть безналичный расчёт, а кража банковских карточек бессмысленна, "бизнес" карманных воров испытывает понятные трудности - по-настоящему крупных сумм с собой почти никто не носит.
"Карманников по большому счету - раз-два и обчелся. Верхушники одни, - не скрывает своего сожаления Заур Зугумов. - Воруют в основном у молодежи телефоны. Летом из задних карманов джинсов, зимой из верхних карманов курток. Затем их отдают за бесценок спекулянтам. Может, дело в том, что просто времена изменились..."



Обчистить карманы полицейского - особый дореволюционный шик.
Еще в дореволюционной России во дворах бедных городских районов можно было застать такую идиллическую картину. Седобородый дед играет с дворовыми мальчишками: он повесил старое пальто на ветку дерева, прицепил к нему множество больших и маленьких жестяных колокольчиков, застегнул на все пуговицы, а во внутренний карман положил бумажную ассигнацию. Она достанется тому, кто сумеет вытащить ее из кармана, не звякнув ни одним колокольчиком.


"Зачем я стану убивать? Я природный карманник"    
Жеглов задерживает Костю "Кирпича" Сапрыкина, "работавшего" по пассажирам трамвая. Вор активно возмущается и "бьёт пант" (кадр из "Место встречи изменить нельзя"). Станислав Говорухин, 1979, Гостелерадио СССР, Одесская киностудия    
Карманный вор - преступная профессия, которой может научиться не каждый. Ее задатки проявляются еще в детстве, именно поэтому старые воры выбирали будущие воровские кадры среди мальчишек, привлекая их вышеописанной игрой или впечатляющими "фокусами". "Профессора воровского мира показывали тут же на площади, с какой ловкостью надо это сделать: вынимали у проходящих из карманов табакерку, нюхали табак и клали её снова в карман проходящего, а тот шёл, ничего не замечая", - такую историю приводит правовед-криминалист Леонид Белогриц-Котляревский.
"Карманником экстра-класса нужно родиться. Нужно получить от природы определенного склада нервную систему, мгновенную, точную реакцию, соответствующее устройство пальцев, ладоней, локтей и плеч, а также необходимую артистичность", - пишет исследователь преступного мира Александр Кучинский. И это только задатки, которые нужно было развивать годами тренировок, не менее сложных, чем тренировки фокусников или карточных шулеров. Кстати, когда о русских ворах говорят "гнуть пальцы", это как раз намек на тренировки пластичности пальцев, которыми воры занимались в тюрьме.
"Научить этому невозможно, - рассказывает Заур Зугумов, в прошлом - вор-карманник, - и тем не менее, за решеткой делились опытом. В лагерях, в рабочих зонах мы делали чучело, навешивали на него колокольчики - так и набивали руки в воровстве. На "тренировках" я с каждым разом старался приблизиться к моменту, когда не зазвенит ни один колокольчик".    
Хитров рынок в Москве - биржа труда и центр московской преступности.    
А зачем таким людям артистичность? Первые карманные воры появились в России, когда появились бумажные ассигнации и богатые нательные украшения - то есть, в XIX веке. "Работали" они прежде всего в местах скопления богатого народа - в театрах, банках, дорогих магазинах. Чтобы сразу же не вызвать подозрения своим видом и манерами, воры должны были выглядеть как аристократы.
"Если бы кто-нибудь из читателей увидел такого вора, он с трудом поверил бы, что перед ним профессиональный преступник, - писал известный юрист-криминалист начала XX века Григорий Брейтман. - Такой вор скорее похож на доктора, адвоката, агента страхового общества: у него благообразная наружность, прекрасные манеры; на нем великолепный костюм, всегда от лучшего портного. Понятно, что такой вор, в особенности если он сидит в театре в первом ряду, не возбуждает ничьих подозрений".
Именно поэтому первые карманники заслужили себе звание "джентльменов" преступного мира. В своей деятельности они не использовали насилия, не пускали в ход угрозы или оружие, а жертвами их становились только богачи, что успокаивало их совесть и обеспечивало терпимое отношение к ним царской полиции. Понятно, что к вору, похитившему бумажник у купца, в околотке отнесутся лучше, чем к убийце или разбойнику.
"​​Зачем я стану убивать? Когда я природный жулик, природный карманник! Вы всю Россию насквозь пройдите, спросите: может ли карманник человека убить? Да вам всякий в глаза расхохочется!" - эти слова вора-карманника из Одессы, незаконно задержанного за убийство, приводит в своем беллетризированном очерке дореволюционный журналист Влас Дорошевич.
В XIX столетии "аристократы" и полиция часто бывали знакомы. Города ещё не были такими большими, воров было не так много, к тому же карманники, как правило, работали в известных местах и участках. "Между этими ворами, - пишет Брейтман, - не наблюдается той общей испорченности, как среди других преступников. Почти каждый имеет свою семью, живет своим домом, воспитывает детей и бывает, что у многих из них дети вырастают порядочными людьми". В полиции на известных воров была заведена картотека, и к тому же их знали в лицо "филёры" - полицейские в штатском, работавшие на транспорте и в местах скопления народа. Но почему же тогда карманников не ловили?


Ширмачи, щипачи, рыболовы    
Пассажиры на платформе Ярославского вокзала, 1961. В таких толпах карманникам настоящее раздолье - и "клиентов" полно, и затеряться в толпе после "дела" можно мгновенно. Анатолий Морозов/Sputnik    
Будучи образованными людьми и зная букву закона, воры понимали, что "взять" их можно только на месте преступления, в момент, когда они вытаскивают деньги из кармана жертвы. Если "филёр" или полицейский пропустит этот момент, он не сможет доказать, что деньги не выпали из кармана. А найти бумажник у самого вора через пару секунд уже невозможно - он или скидывает его на землю, мгновенно вынув деньги, или передает своему помощнику, который спокойно уходит. Вор же остаётся на месте и может даже с усердием помочь только что обворованному искать пропажу. Если же его заподозрят, "аристократ" начнёт артистично возмущаться, и действительно, при обыске у него ничего не найдут. Поэтому полиция царской России в основном задерживала карманников для предупреждения их преступлений. Вора могли после этого разве что выслать из города, но его "профессия" позволяла ему "гастролировать" в любых местах.
Конечно, многих все же ловили на горячем. Брейтман описывает, как сыщик задержал известную воровку-карманника "Анютку-Ведьму". В одном из петербургских театров за один вечер были совершены четыре карманных кражи. Сыщики сбились с ног, отыскивая мужчину-преступника, пока один из них не заметил подозрительно снующую в толпе пожилую даму.
"Он увидел, что дама запустила руку в карман одного господина. Обрадованный сыщик мигом схватил руку воровки и задержал ее в кармане. Господин в свою очередь набросился на сыщика и крикнул: "Вы забрались ко мне в карман!" "Извините, сударь, - ответил сыщик, - прошу посмотреть на мои руки". Присмотревшись, господин увидел, что рука сыщика поверх его платья сжимала находившуюся в его кармане руку прилично одетой дамы, которая делала напрасные усилия освободить свою кисть. "О! Сударыня!" - мог только воскликнуть изумленный господин".    
Сотрудники городской милиции на Каменноостровском проспекте. 2 апреля 1917 года.      
После Февральской революции Временное правительство амнистировало узников царского режима - на свободу вышли множество воров самых разных профессий. Кроме того, условия изменились - появился общественный транспорт, расширилась сеть железных дорог, мест скоплений людей стало гораздо больше, а народ - беднее. Изменились и карманники - они по-прежнему были аристократией преступного мира, так как не вредили своим жертвам физически. Но методы и масштабы стали другими.
"Щипачами" и "верхушниками" в воровском мире презрительно назывались те, кто воровал из карманов верхней одежды. "Они выходят на дело целой группой, - пишет Александр Кучинский, - и предпочитают массовые мероприятия - демонстрации, гуляния, рыночную торговлю. Пока одни щипачи отвлекают жертву, другие обирают ее карманы и сумки. Затем "команды" меняются ролями. При "шухере" карманные воры могут оттеснить возмущенную жертву, отвлечь внимание и даже организовать комедию с криками: "Держи вора!"
"Ширмачи" накрывали сумку или карман жертвы "ширмой" - свернутым плащом или букетом цветов, и той же рукой, в которой "ширма", доставали деньги, пока свободной рукой передавали билетик в транспорте, размахивали газетой, жестикулировали, отвлекая внимание жертвы. Тут, как встарь, требовался хороший "пант", артистичность. Зугумов вспоминает, как воровал пачку денег у рабочего, получившего зарплату. Деньги были в кармане штанов, надетых под рабочие брюки. "Как только подошел трамвай, я вместе с жертвой поднялся в салон. Убедившись, что деньги действительно имеются, стал "работать". Был момент, когда он заговорил со мной. Представьте мое положение: левая рука почти до запястья в ширинке у жертвы, кончики пальцев этой руки держат упаковку десятирублевок за уголок, и я, мило улыбаясь потерпевшему, веду с ним диалог..."
Существовали даже карманники-"рыболовы", поддевавшие рыболовными крючками на лесках кошелек из кармана или сумки. Они часто работали в поездах дальнего следования, забравшись на верхнюю полку и запуская крючок в карманы сумок и одежды соседа снизу.


Руки - это мой хлеб    
На Сухаревском рынке. Полицейские в одном из торговых рядов, 1900-1909 гг.    
Высшей кастой карманников стали "писари", которые разрезали (на жаргоне - "расписывали") в толпе одежду или сумку жертвы, чтобы стянуть содержимое. "Где-то до 70-х годов, - вспоминает Зугумов, - для этого затачивали полукругом 20-копеечную монету, четвертинкой этой монеты и "работали". Ее легко можно было спрятать во рту. Порой, забывая, с ней и ели, и спали".
Зачем прятать монету во рту? Советские законы стали более совершенными в отношении привлечения воров к ответственности - появилось понятие "кражи с применением технических средств". Заточенная монета - техническое приспособление для кражи, и при её обнаружении вору могло "светить" до десяти лет тюрьмы. Кстати, воры-"рыболовы" придумали способ избежать этой статьи, на глазах милиции раздвигая свои воровские удочки в полноценные удилища для ловли рыбы и утверждая, что с кражей это не связано. Их действия могли квалифицировать только как обычную кражу (до 5 лет тюрьмы).
Но главными инструментами вора были его психика и его руки. Поэтому враг вора - вредные привычки и старение. "Обильные застолья и бессонные ночи, проведенные в дамском обществе или за партией в преферанс, притупляют реакцию и бдительность, - пишет Кучинский. - Курение и переедание сказываются на чуткости пальцев. Старость ко всем перечисленным неудобствам прибавляет еще и закостенелость движений".    
Члены подразделения во время задержания воров, 1991 г. Морковкин Анатолий, Шогин Александр/TASS    
Конечно, больше всего воры боялись заключения в тюрьме или исправительно-трудовом лагере. Там испортят и психику, и руки. Советская исправительная система не носила оттенков благородства, как дореволюционная полиция. В 1920-е годы, времена разгула карманной преступности, карманникам могли просто сломать пальцы. Тяжелая работа на строительстве ДнепроГЭСа или Беломорканала, плюс ужасные условия жизни в тюрьме - все это безнадежно портило пластичность пальцев, поэтому профессиональные карманники стали "уходить в отрицалово" - принципиально отлынивать от лагерной работы. Были разработаны "воровские понятия", одним из главных среди которых стал запрет для воров на любой физический труд, а впоследствии и на труд вообще. Так карманные воры продолжали оставаться элитой воровского мира и в XX веке, возглавив по сути тюремное движение против любого сотрудничества с администрацией.    
Заур Зугумов, в прошлом отбывавший тюремный срок за воровство, ныне - писатель.      
Методы карманников оставались примерно одинаковыми за всю историю профессии - менялись лишь виды добычи и места (а значит, и способы) краж. Сегодня, когда есть безналичный расчёт, а кража банковских карточек бессмысленна, "бизнес" карманных воров испытывает понятные трудности - по-настоящему крупных сумм с собой почти никто не носит.
"Карманников по большому счету - раз-два и обчелся. Верхушники одни, - не скрывает своего сожаления Заур Зугумов. - Воруют в основном у молодежи телефоны. Летом из задних карманов джинсов, зимой из верхних карманов курток. Затем их отдают за бесценок спекулянтам. Может, дело в том, что просто времена изменились..."